«Очень важно делать то, что ты чувствуешь» — группа Lovanda про музыку, фестивали, кумиров и поиск своего звучания

— Ребята, вы родом из Екатеринбурга. Можете немножко рассказать про этот город? Что он из себя представляет? Очень хочется узнать что-то про него.

Паша: Да, мы действительно из Екатеринбурга. Родились в этом городе, и большая часть нашей музыкальной карьеры проходила именно в нем. Мы хотим сказать, что уличная культура тут невероятно богатая. У нас все эти годы проходили очень бурно: много вечеринок, много МС, крутые диджеи, битмейкеры, баскетбол, хип-хоп. Очень большое классное коммьюнити. Многие знают, что в 1993-м году у нас открылся хип-хоп центр — и вот с этого года у нас принято считать «волны» хип-хопа. Это были люди, которые трепетно следили за культурой, вдохновляли новых исполнителей, не давали расслабляться.

Мы немного застали этот момент и стали продолжателями этой культуры. С 2013-го года мы активно принялись за организацию: делали еженедельные хип-хоп вечеринки, которые назывались Yo C'Mon. Делали мы их с Лалой вместе. Мы подтягивали представителей старой школы. Лала в тот момент приехала из США и привезла в эти вечеринки вкус нью-йоркского хип-хопа. Мы пытались все это транслировать. Получалось очень успешно. Мы старались. Получили много опыта в плане организации мероприятий, промоушена. Действительно получалось. Появлялись новые люди, новые молодые ребята, которые вдохновлялись классическим хип-хопом с его 5-ю элементами. Екатеринбург — город богатый своей культурой, и мы, конечно, по нему сильно скучаем и обязательно будем возвращаться с концертами, лайвами и всем передаем огромный привет.

Лала: Когда мы приезжаем в Екатеринбург, мы отрываемся по полной. В Екатеринбурге можно все. В Екатеринбурге мы закатываем тусы и ощущаем там момент свободы, когда ты играешь, что хочешь, и ведешь себя настолько открыто, что немножко сходишь с ума. Это круто. Я могу поставить трек и просто запрыгнуть на диджейку, танцевать. Быть в моменте, быть свободным — люди это чувствуют. Клуб прыгает волной. Это классно. Ты по-настоящему расслабляешься. Это афигенно, когда есть такая свобода. Мы часто там с Ваней НЕДРЫ отрывались.

— Какие места вы можете выделить в Екатеринбурге, где люди могут ощутить именно ваш Екатеринбург?

Паша: На самом деле первое место, которое мы назовем — это театр Драмы. Попав на это место, сразу проникаешься культурой и атмосферой Екатеринбурга. Это место, где появились первые скейтеры, первые граффити, первые рэпбаттлы. Это место до сих пор пропитано культурой: оно все в граффити, там все еще катаются на скейтах, конечно, уже меньше народа, чем раньше. Но раньше это было место, где люди славливались без интернета и телефонов. Все шли туда.

Лала: Это место, где случился конфликт из-за постройки церкви в парке. Драма — это пространство, где хотели построить храм, но люди отстояли место и не дали это сделать.

Паша: Люди боролись не против веры, там даже верующие участвовали. Мы там тоже оказались в этот момент. У нас в один из дней был концерт и там было смешно, что шел митинг и наш концерт начинался ровно через два часа. И один чувак-активист выложил афишу нашего концерта и написал, что наше выступление — это концерт в поддержку митинга. Мы такие: «Чтоооо?». Нам пришлось со сцены говорить мнение на этот счет. Оно было простым: мы не против кого-то, мы были исключительно за это место. Мы дети этого места. Если вы окажетесь в Екатеринбурге , то обязательно рекомендуем в первую очередь пойти на театр Драмы, там же завести первые знакомства, там же и узнать что-то о культуре города.

— Мы читали, что Лала привезла из Америки MPC AKAI. Расскажи про это. Это было начало?

Лала: Да, но только не из Америки. Я его купила, когда приехала из штатов. Вообще первое, что у меня было и с чего я начала делать музыку — это AKAI MPC 2500. Я начала делать биты, семплировать и читать гэнгста-рэпчик.

Паша: Это похлеще NWA.

— Паша, а ты когда начала увлекаться музыкой?

Паша: В 2006-м году я начал заниматься хип-хопом. У меня появилась программа Nero, где можно было составлять какие-то лупы, у меня были ударки и все такое. Моя карьера началась с того, что я сделал свой первый инструментал и нашел в школе крутого рэпера, пацана в широких штанах, и пригласил его домой, записал ему трек. Как-то так началась моя карьера — с продюссинга. Параллельно я сам писал стихи, рифмовал, попал в нужное русло. Это случилось благодаря тому, что у нас в городе была вот эта система передачи знаний от человека к человеку, от старшего к младшему.

Я попал к хорошим ребятам, которые мне в юном возрасте дали кучу литературы, знаний, сказали, чтобы я слушал, изучал. Дали классный хип-хоп: Tribe Called Quest, Mos Def, Talib Kweli и весь классический стаф. Это перевернуло мое сознание, потому что до этого мы слышали Wu-Tang. Это было самое глубокое, что можно было найти. Очень много с Ваней НЕДРЫ мы времени проводили за этим делом, и первая редкая кассета, которую мы нашли, это была Method Man — Tical (1994), и мы с Ваней в трамвае слушали эту кассету в сломанных наушниках. Это все еле-еле воспроизводилось в сломанных наушниках, но это изменило наш мир. Я так и начал. Потом начал изучать софт, как делается музыка, что за инструменты.

— То есть музыкального образования у вас не было?

Паша: Нет.

Лала: У меня тоже его нет. Я даже не певица, я никогда не пела. У меня был голос достаточно низкий и я стеснялась его. Я просто начала петь, чувствовать, писать музыку.

Паша: Когда мы только встретились с Лалой, она рэп читала, я тоже рэп читал, но в основном это был продакшен, студийный инжиниринг. Я сводил и записывал артистов. Это было все жутко интересно изучать. Но когда мы встретились с Лалой, она читала рэп на английском, все офигевали, всем нравилось, особенно когда факамазафака (смеются). А потом в какой-то момент, в одно утро, по щелчку пальцев она запела офигенный соул, вышел сингл Vibrations для ее музыкального коллектива до Лованды. Ей просто сказали: «пой». Она запела. Там был такой сильный припев, что когда все услышали офигели и удивились, что это Лала поет. Никто не поверил. С этого момента она начала петь и стала федеральной Эрика Баду (смеется).

— Помните свой первый концерт в составе?

Паша: Я могу даже точно дату сказать. Это было первое января 2016-го года. В 2015-м мы собирались с Лалой, делали музло, была студия прям в трейлере, в строительной бытовке. Мы взяли эту бытовку, поставили в центре города, обшили, загрузили аппаратурой, виниловыми пластинками, микрофонами и просто джемили, писали треки. Просто делали музыку.

Лала: У нас даже планов никаких не было. Никаких планов по релизам, никаких мыслей о том, что мы будем зарабатывать. Вообще ничего не было, мы просто писали музыку, а потом просто случайно пришли к Лованде. Лала + Ванда = Лованда. Все подхватили. Наши друзья нас поддержали, вдохновили, сказали что это действительно классно. Мы на каком-то таком общем дыхании и выпустили наш первый релиз.

Паша: Нас поддержал наш друг Тибас. Он сказал, что у них будет концерт, и что он хочет, чтобы мы выступили. Мы часто выступали, много было лайвов, но не как Лованда. Он сказал, что надо анонсировать. И вот была афиша, где было написано «новый проект Лованда». Это было очень смешно. Это был наш первый лайв.

Лала: Если говорить про наши какие-то первые релизы, то это все был какой-то инструментальный хип-хоп с напевками. Это не были полноценный треки, это был просто бит с легкими напевками, а дальше был чисто путь.

— Вы начали со строительной бытовки, а потом успели побывать с гастролями в Барселоне, Риме, Зальцбурге, Генуе и еще много где. Как так вышло вообще? Очень неожиданный трип у вас случился.

Лала: Действительно как-то странно. Мы особо популярными в России не были, даже и сейчас такими не являемся.

Паша: Все произошло следующим образом. Мы выпустили первый релиз, покатались чуть-чуть по России. После этого мы начали работать над новым материалом, это был уже более танцевальный стаф. Мы оказались на фестивале в Ялте, там был наш лайв, он всем понравился, мы там познакомились с ребятами из Европы, а конкретно с BJ Piggo. Мы все разъехались, а он начал включить нашу музыку на своих сетах, вечеринках и нас позвали на фестиваль в Зальцбурге. Очень крутой фестиваль. Это типо финал НБА только для танцоров. Мы там выступили в первый день, потом Лала играла сет. Оттуда появилась европейская публика, дальше мы поехали на вечеринку в Братиславу, дальше выступили во Франции.

Лала: Еще играли как диджеи в Милане и Риме.

Паша: Там был серьезный менеджер в Милане — Альберто Сидоли. Ему нравилась наша музыка, но он не мог организовать наше шоу, потому что оно на русском. Мы сами интегрировали в диджей сет Лалы наш стаф. Лала играла сет, и мы параллельно пели.

— У вас тур вышел мощный. У более крупных артистов не всегда такое получается, а у вас уже было.

Лала: Да, это удивительно. Огромный опыт. Особенно в Риме. Нас заселили, привезли на локацию. Там лес красивый и мы начинаем тусу. Я играю.

Паша: Организация была прекрасная, нас встретил промоутер, который был местным гангстером. Мы приехали на крутую площадку с хорошим звуком, хорошим вайбом. Готовимся, кушаем, настраиваемся. Началась вечеринка. Я начал замечать, что я один белый на этой вечеринке (смеется). Лала играет сет и тут я забираюсь на табуреточку и начинаю мсить, а толпа просто замирает. Все ребята смотрят на нас. Пауза. Рядом сидел чувак, похожий на Бигги: перстни, кепка, здоровенный. Он смотрит на нас. Видно, что он главный на этой площадке. он встает и идет ко мне. Берет микрофон и под наш бит начинает фристайлить на каком-то кубинском. Все просто взрываются, качаются. После этого он дает мне микрофон, а Лала начинает петь куплет. Он словно нас благословил. Все ребята начали под нас танцевать и тусить.

Лала: Это очень классный опыт. Мы даже выступали в Финлянидии и Эстонии. И это при том, что нас никто толком в России не знал. Это было круто.

Паша: Я еще гордился тем, что наши шоу были на русском, хотя Лала прекрасно говорит на английском. Нас сколько бы раз не просили сделать программу на английском языке, но мы все равно оставались на своем и пели на русском и это всем нравилось.

— Мы узнали, что у вас был проект, связанный с ретро одеждой. Вы еще занимаетесь им?

Лала: Да. Это называется Шувакиш. Мы им занимаемся, у нас магазин в Екатеринбурге продолжает работать в Ельцин Центре. Наш товарищ Никита продолжает его развивать там, а мы с Пашей хотим его в Москве открывать. Продолжаем заниматься винтажной одеждой. Когда приезжали с гастролей привозили чемодан винтажной одежды. Ходили по секондам и покупали офигенные шмотки. Даже сейчас мы в наших луках используем винтаж, в гардеробе 70 процентов винтажной одежды. Мы ее очень любим. В Москве планируем открываться чуть попозже. Так что следите за обновлениями.

Паша: Ребята больше занимались одеждой, а я занимался виниловыми пластинками. У меня там был уголок. Лала продолжает с одеждой, а я с винилом. Вот в таком тандеме мы двигаемся. В наших луках всегда винтаж, мы его очень любим. Единственное, любим новые кроссовки.

Лала: Да, кроссовки, нижнее белье и носочки. Это все всегда новое. Старая обувь совершенно не пригодна. У меня было пару пар винтажной обуви, но она вся через неделю раскрошилась.

Паша: Я тоже какие-то Nike Air Force 1 покупал с необычной расцветкой, но сколько бы я не искал их, не мог найти. Возможно, это были фэйк. Мы любим кроссовки, коллекционируем, очень любим. С винтажом очень стильно можно одеваться. Вот, например, про Майкла Джордана сериал «Last Dance», там эти архивные съемки. Они капец как одевались.

— Какие у вас были кумиры? Кого бы вы советовали послушать.

Лала: Я безусловно всем советую послушать Михея. Особенно, если человек знает только песню «Сука-любовь». Нужно обязательно послушать этот релиз целиком — очень много интересного. Я лично в детстве не слышала весь релиз, знала какие-то треки, и когда мы купили диск и начали слушать весь альбом, меня это вдохновило. Очень хорошая музыка, красивый текст, посыл. Мне нравится музыка, которую можно через 10 лет послушать и она имеет вкус, она сохраняется.

Паша: Мои любимые MC — Common, Mos Def и Supercat. А любимые продюсеры — J Dilla, Pete Rock, Madlib. Из русских хочу выделить тоже кого-нибудь. Кирилл Толмацкий — сто процентов. Лала, кого еще назовем из русских?

Лала: A-Studio, их первые релизы из 90-х.

— Вас сложно привязывать к какому-то жанру. Это вообще неправильно делать. Из чего состоит ваша музыка? Мы видели на обложке вашего последнего релиза «состав» вашей музыки. Это очень прикольная шутка. Так можно описать вашу музыку или нет?

Лала: Я бы сказала, что мы стараемся в своей музыке не придерживаться рамок. Очень важно делать то, что ты чувствуешь. Мы любим хаус, мы любим гэрэдж, мы любим трэп, мы любим хип-хоп. Мы любим все. Мы хотим быть свободными, экспериментировать. Я удивляюсь, когда про нас пишут «нео-поп дуэт» или что-нибудь такое. Это не описывает нас. Мне сложно охарактеризовать наше творчество, одним словом это сделать точно невозможно.

Паша: Мы к этому относимся, как к искусству. Вот есть пустой холст, есть краски. Ты можешь нарисовать что-то абстрактное, что-то понятное, натюрморт.

Лала: Это диалог души. Когда ты слушаешь музыку и находишь отклик. Тебе либо мелодия нравится, либо слова нравится. Это связь с твоим внутренним миром. Это самое главное.

— Вы одни из немногих, кто открыто говорит, что вы хотите образовывать людей в этой сфере хип-хопа, культуры, музыки. Сложно ли сейчас, в 2020-м году, когда все стали забывать про музыку прошлого, объяснять ее и доносить до людей. Все-таки сейчас мы живем в эпоху быстрого потребления.

Лала: Очень быстрого. Это как фастфуд есть. В наш мир пришел быстрый лайфстайл. Кажется, что с музыкой тоже самое происходит. Иногда такое ощущение, что ты выпустил релиз, прошло 2-3 недели, его скушали и все. Но с какой-то стороны это может выглядеть по другому. Если раньше мы выпускали что-то раз в год, то сейчас понимаем, что у нас музыка пишется довольно легко, активно, поэтому мы решили раз в 3 месяца делиться каким-нибудь EP. Постоянно работаем и не стесняемся, делимся больше. Это новое время. А на счет образовательных проектов — это несложно. Паша прекрасно доносит информацию, он открытый человек, у него классно получается.

— Расскажите про ваш последний релиз. Чем вы вдохновлялись, почему такой необычный визуальный стиль? Мы увидели, что у вас на новом альбоме есть отсылка к прошлому релизу, да? Вы на радиаторе разместили логотип прошлого альбома? Расскажите про все это. Про процентный состав вашей музыки на обложки. В общем, обо всем.

Лала: Да, это отсылка. Вы внимательные, молодцы. Про процентный состав — это пашина идея. Обложку нам сделал наш друг Слава ПТРК, это такой стритарт художник классный. Ко мне пришла идея про Турбо. Потом мы с Пашей поняли, что это жвачка из детства. Это ассоциация из 90-х, детство. Мы подумали это все стилизовать под вкладыш из жвачки. После мы начали работать с художником, но что-то не все получалось. Я потом взяла и составила на телефоне скетч и после чего Паша добавил идею с процентным соотношением, а после мы отправили Славе, а он все доработал, вставил лого предыдущего релиза на радиатор машины. Мы создали идею, а Слава ее реализовал.

Паша: Да, так создавалась обложка, а сам концепт появился благодаря тому, что при создании этого альбома любили вспомнить прошлое, смотрели что-то из детства: жвачки, одежду и все такое. В процессе создания музыки мы находили какие-то вещи, которые были в детстве. Это буквально маленькие детали, но которые ярко и красочно дают воспоминания о детстве, и эти воспоминания приятны. Мы поняли, что это чувство — не ностальгия, а словно ретро-футуристика. Мы взяли старые вещи и привнесли в будущее. Мы сделали что-то современное, но в то же время с нотками ретро и винтажа. Мы подумали, что наша музыка отдает этим вкусом жвачки из детства 90-х и нулевых. Вот такой концепт.

— Расскажите про клип на песню «Венера». Там вы сняли РАН. Это не просто так, у вас же из окна видно здание РАН? Так и появилась эта идея? Как получилось туда попасть, если это не секрет?

Паша: Мы с Лалой несколько раз ездили туда, знакомились с академиками, находили общий язык. Таким образом мы дошли до кабинета директора, но кабинет, к сожалению, был закрыт. Нам дали почту директора. Я написал имэйл, что мы хотим снять видео про яркую жизнь академика. И стал ждать. А он такой: «Ребята, молодцы, давайте. Можете снимать. Охране я все скажу. Мы написали весь наш план: этаж, время и все такое. Пришли и снимали.

Лала: Вообще, если хочется туда прийти, то там есть ресторан на 22-м этаже. Мы говорили, что идем в ресторан, а сами выходили на другом этаже, гуляли по РАНу, изучали все внутри. А иногда говорили, что мы в бильярдную, которая на втором этаже.

А на счет появления трека. Пришел к нам как-то друг и сказал, что хочет послушать электро олдскудльное русское. Он попросил ему подсказать что-то. Мы начали думать, что екму подсказать, а потом решили сами написать. Мы начали джэмить и началась «Венера». Мы начали писать трек. А вечером здание РАН загорается огнями яркими и очень красивыми. Нам пришла идея, что надо снимать сразу же клип. Мы пришли к тому, что у нас есть ассоциации по поводу фильма «Курьер».

Мы с Пашей, когда еще не жили в Москве, приезжали вместе на тусовку олдскульных танцоров на корабле Брюсов. Там были все. Там мы увидели бибой-деда в красном костюме. Сразу подумали, что они очень крутые. Очень сильно вдохновились. И потом уже, когда сидели в доме в Москве, вспомнили про бибой-деда и решили позвать его в клип. Бибой-дед — уникальный человек. Он стоматолог, владеет клиникой, живет в Твери. Мы с ним связались, он согласился. Дальше мы поняли, что нам еще нужны танцоры, желательно из тех времен.

Паша: Эти люди из клипа танцуют с 80-х годов, участвовали в советских фестивалях по брейку. Сейчас им, конечно, всем за 50, но не смотря на это, они очень активные, гораздо активнее многих молодых танцоров. Они в движухе. Если надо куда-то сорваться станцевать — они поедут, они считают себя молодыми, не любят, когда к ни обращаются на вы. Мы постоянно на «ты».

Лала: Дед предложил Мотю, а она активистка и организатор танцевальных тусовок. Она предложила позвать двух чуваков, которые обычно танцуют вдвоем, в комбо. Мы согласились, но они не смогли, а вместо них приехал другой чувак — Клепа. Оказалось, что он — самый крутой танцор тех времен, чемпион всяких батлов. Он еще из первого состава группу Мальчишник.

В день съемки мы собираемся, даже не знаем, кто и как будет одет. Берем шмотки и машину. Встречаемся на локации и уже на месте деду даем пальто. Просто идеально оно подходит деду. Кепка, которую вы видите в клипе — это кепка Паши, которая была в день съемки. Все случайно. Чемодан из клипа — чемодан из проката камеры. Как-то все случайно так произошло. Идеально встало на свои места. Также и Мотю с Клепой мы хорошо одели. Все получилось ненавязчиво и легко. Очень приятный был съемочный процесс. Обычно клип и съемка — стресс, а тут наоборот. Была крутая команда, получилось здорово.

— А почему в клипе только Паша?

Паша: Лала должна была смотреть из окна на РАН в конце клипа. Но не успели.

Лала: Изначально мы планировали, что мы в конце появились, но уже начали монтаж, а потом появилась идея, как нам появиться, но не сняли. Мы подумали, что с какой-то стороны это и круто, что какой-то новый опыт. Мы подумали, что классный опыт, чтобы нас вообще в клипе не было, чтобы мы только мельком появились. На ноябрь мы написали трек и планируем съемки клипа очень классного. Так что ждите.

— Ждать выпуск этого релиза на виниле или на кассете?

Паша: Мы очень бы хотели. Для нас это очень трепетная ситуация. Мы сами коллекционируем винил, любим пластинки, поэтому особо ценим издания, которые несут в себе особенную «изюминку». Например, какие-то специальные версии или не вышедшие песни. Мы хотим что-то придумать. Релиз «Трубо» в этом же качестве, но на виниле — это не интересно. Я думаю, что в ближайшее время мы порадуем любителей и коллекционеров лимитированным винилом, на котором выйдут старые композиции в каких-то реворках и другой самый сок. Что касается «Турбо», то я думаю, что мы сделаем лимитированную серию CD дисков, потому что мы безумно соскучились по ним. Думаю, что скоро это произойдет.